Обязательная эвакуация жителей Донецкой области проходит медленно, но украинские власти настаивают: выезд из прифронтового региона – это в прямом смысле вопрос жизни и смерти.
Видавший виды пассажирский поезд из Запорожья прибывает на львовский вокзал. Перрон быстро пустеет и только возле трех последних вагонов несколько десятков человек сбились в кучки и прислушиваются к крикам женщин в накидках с надписью “Волонтер”.
Здесь, на краю перрона, безнадега как будто витает в воздухе. Двое напуганных детей уцепились в рукав уставшей мамы. Очень грустная девушка с ярко-розовыми волосами держит в руках картонную коробку, в которой копошится такой же грустный щенок. Высокий седой мужчина держит в руках огромные баулы с вещами и безмолвно смотрит вдаль. Мужчина слепой, поэтому за громкими разговорами окружающих он должен вслушиваться в слова своей жены. Она выглядит немного обалдевшей и все время говорит ему: “Сумки не отпускай, сейчас куда-то пойдем”.
Все ждут, пока из тамбура спустят бабушку в инвалидной коляске. У нее нет обеих ног, и когда ее коляска наконец оказывается на перроне, она хватает руку своей дочери – пожилой женщины, не сдерживающей слез, – и покрывает ее поцелуями, шепотом повторяя “Доехали”.
Волонтеры кричат: “Все? Никого в вагоне не осталось? Тогда пошли вперед” – и эта толпа начинает неспешное движение к подземному переходу.
Эти три вагона приехали во Львов из Покровска – последней функционирующей железнодорожной станции на подконтрольной украинской власти территории Донецкой области. Так проходит недавно объявленная Киевом обязательная эвакуация жителей Донецкой области.
Тепла не будет
Украинская власть запустила бесплатные эвакуационные поезда с Донбасса с первых дней развязанной Россией войны, но до последнего времени она была делом сугубо добровольным. Из Донецкой области – когда-то самой густонаселенной в стране – выехали почти полтора миллиона человек.
Но время шло, надежды на скорый мир таяли, а часть выехавших поначалу жителей Донецкой области даже начали подумывать о возвращении – невзирая на фронтовые сводки и все более ожесточенные бои вблизи их родных городов.
В этой ситуации глава Донецкой областной военной администрации Павел Кириленко обратился к правительству с просьбой объявить об обязательной эвакуации жителей своего региона.
Во-первых, объясняет он Би-би-си причины своей инициативы, бои в области не стихают. “К сожалению, мне трудно припомнить хоть один день, когда мне бы доложили утром про ноль погибших, ноль раненых среди гражданского населения. Мы видим, что враг бьет по жилым домам, гражданской инфраструктуре нарочно. Мы еще на примере Мариуполя увидели, что чем больше населения в городе, тем врагу лучше. Ракетными, бомбовыми ударами он сеет панику: чем больше смертей, тем сильнее у людей впечатление, что власть их не может защитить, – объясняет Кириленко. – Поэтому люди, которые выехали из области, – это люди, которые остались в живых”.
Во-вторых, несколько недель назад стало окончательно понятно, что организовать нормальный отопительный сезон здесь не удастся. Дело в том, что обогрев Донецкой области на 95% зависит от газа, объясняет Павел Кириленко, а его в регионе не будет. Он сетует: власть часто обвиняют в том, что она специально перекрыла газ, чтобы подтолкнуть людей к выезду. По словам Кириленко, питавшую область ветку газопровода из Луганской области перекрыли россияне, они же перебили перемычку, которая могла бы снабжать область с другого направления, и заминировали подходы к ней.
Кроме того, немало котелен в ходе боевых действий были повреждены настолько сильно, что восстановить их невозможно – поможет только снос и постройка нового объекта с нуля.
Поэтому, говорит Кириленко, и решили прибегнуть к предусмотренному законодательством, но еще никогда не применявшемуся на практике инструменту обязательной эвакуации.
Никакого сопротивления своей инициативе со стороны Киева он не почувствовал. Наоборот, в одном из своих ежедневных телеобращений жителей области призвал выезжать как можно скорее президент Владимир Зеленский.
“Чем больше людей выедет из Донецкой области сейчас, тем меньше людей российская армия успеет убить”, – просто объяснил необходимость этого шага Зеленский.
“Я реалист и понимаю, что все люди из Донецкой области не выедут. Но, по нашим расчетам, мы сможем обеспечить тепло и питание в случае, если в области останется не больше 235 тысяч жителей – прежде всего, мы говорим о врачах, сотрудниках коммунальных служб, шахтерах с немногих продолжающих работу шахт”, – говорит Кириленко.
Сейчас, по его данным, в области проживают около 370 тысяч человек.
АВТОР ФОТО,REUTERS
Уже сегодня областные власти готовятся к зиме, рассказывает Кириленко: в частности, закупая металлические печки, которые можно будет устанавливать прямо в квартирах, выводя дымоход через окна. Ведь гарантировать, что всю зиму в области будет электричество, или что электросети выдержат напряжение, если все оставшиеся жители включат электроплиты и обогреватели, никто не может.
“Очень тяжко на душе”
Приехавшие в эвакуационном поезде во Львов люди очень устали – путь из Покровска занимает 25 часов. Сразу после приезда волонтеры ведут их на получение единоразовой помощи для эвакуированных – две тысячи гривен (около 50 долларов) на взрослого, три тысячи (около 75 долларов) – на ребенка или инвалида. Чтобы получить деньги, нужно сначала спуститься с перрона в подземный переход, а потом еще подняться на второй этаж здания вокзала – для многих приехавших этот путь преодолеть очень тяжело.
65-летняя Людмила, пенсионерка из Славянска, становится в очередь одной из последних: ей нужно не только вытащить наверх тяжелые сумки и переноску с немного офонаревшим рыжим котом Сеней, но и помочь подняться свахе – грузной женщине с больными ногами, которой нужно то и дело останавливаться, чтобы перевести дух. Она одна из немногих, кто не отмахивается в ответ на просьбу Би-би-си рассказать об эвакуации.
“До последнего надеялись, что все наладится. Психологически все это очень тяжело”, – говорит она и начинает плакать.
Газа в Славянске нет уже давно, воды тоже, рассказывает Людмила. Ходят слухи, что света скоро тоже не станет. Людей в городе немного: многоквартирные дома практически опустели, родители поувозили детей, “остались одни пенсионеры и немощные”.
Но Людмиле уезжать не хотелось: хозяйство не было на кого оставить, да и дом, построенный еще ее родителями, бросать было жалко. В конце концов, есть же отчаянные, которые переселяются в частный сектор и запасаются дровами в надежде пережить зиму, не уезжая.
Но в одну июльскую ночь в дом прилетел снаряд, все так же плача, вспоминает Людмила, и дома не стало.
Пожила немного по соседям, а потом решила уезжать к дочери, которая еще в начале войны уехала в Германию.
“Очень тяжко на душе. Тяжко родину свою покидать. Да и кому я там, пенсионерка, нужна?” – продолжает плакать Людмила.
Волонтеры, встречающие эвакуированных на вокзале, отмечают: те, кто уезжает с Донбасса сейчас, часто приезжают во Львов уже с готовым планом действий. За полгода войны практически у каждого есть родственники, знакомые, просто земляки, которые уехали раньше, немного освоились и теперь помогают обживаться новоприехавшим. Вот три женщины из Бахмута наконец дозвонились до бывших соседок, которые сейчас живут в Винниках под Львовом и нашли им комнату на первое время.
Да и Людмила, получив две тысячи единоразовой помощи, планирует пару дней перекантоваться во Львове у знакомой, а только потом ехать в сторону польской границы.
АВТОР ФОТО,REUTERS
Тем, кому жить негде, предоставляет жилье государство, местные власти, неравнодушные украинцы. Часто это приведенные в порядок рабочие общежития, школы или детсады, в которых учебный год не откроется. Кроме того, правительство разрешило переводить под пункты временного размещения нежилые помещения.
“Тут нечего говорить: для абсолютного большинства людей эвакуация – это выход из зоны комфорта, – говорит Павел Кириленко. – Но мы [как государство – Би-би-си] по максимуму стараемся, чтобы в этих местах компактного проживания было обеспечено питание, будем пытаться решать проблемы людей, может, даже помогать трудоустроиться”.
Глава Донецкой администрации говорит, что с финансированием обязательной эвакуации проблем пока нет: деньги на нее выделяют и госбюджет, и местные органы власти. Тем не менее, стоимость запланированного властью переселения десятков тысяч человек он назвать не может: после завершения всех процессов, мол, подсчитаем.
Ответственная за проведение обязательной эвакуации Донецкой области вице-премьер Ирина Верещук не ответила на просьбы Би-би-си о комментарии.
“Сейчас везде “хорошо”
Глава Донецкой администрации Павел Кириленко соглашается: темпы обязательной эвакуации далеки от оптимальных. Согласно данным правительства, с 2 августа, когда из Покровска ушел первый эвакуационный поезд до Кропивницкого, такими поездами воспользовались примерно 7 тысяч человек, в том числе полторы тысячи детей.
Но, говорит Кириленко, нужно учесть: абсолютное большинство из тех, кто хотел и мог уехать из охваченной войной области, уже покинули регион. Сейчас властям приходится иметь дело с людьми, которые менее всего настроены эвакуироваться.
“Уезжать? А какой смысл? Сейчас везде “хорошо”, – говорит об отношении к обязательной эвакуации Галина (имя изменено по просьбе героини).
Ей 64 года. Она живет в селе неподалеку от Курахово, примерно в 10 километрах от окраин Донецка и, соответственно, от линии фронта, вместе с мужем ведет небольшое фермерское хозяйство. От призывов правительства выехать – а фактически о том, чтобы бросить свою землю, свой дом, коз, гусей, собак – Галина просто отмахивается.
“Нужны будут кому-то наши цветы или нет, мы не задумываемся. Как только становится чуть тише, выходим и работаем, – говорит она. – Мы своей жизни без этого не представляем”.
Трудностей холодной зимовки Галина тоже не боится. Их село и так не газифицировано, тут испокон веков топили углем да дровами. Почти в каждом дворе есть колодец или скважина, то есть отключение воды тоже не страшно. У многих и удобства на улице. Если отключат свет, будет хуже, но ведь не факт, что до этого дойдет.
К боевым действиям, которые здесь в последние недели заметно активизировались, Галина относится, можно сказать, философски: “Если по нам х…нут (ударят), сэкономим на похоронах”.
Есть и еще один фактор, о котором говорит Галина. В ее прифронтовом селе бывало, что после того, как из какой-то хаты получше выезжают хозяева, туда тут же вселяются украинские военные. А к ним Галина теплых чувств не питает: еще с 2014 года ее симпатии были скорее на стороне пророссийских сепаратистов, и в возможном переходе ее села под контроль самопровозглашенной ДНР она трагедии не видит.
В разговоре с Би-би-си глава Донецкой администрации Павел Кириленко признает: “ждунов” – так он называет своих земляков, которые не могут дождаться прихода российских войск или и того хуже, выступают корректировщиками, “сливают” информацию о ВСУ противнику, в Донецкой области много – существенно больше, чем в других регионах.
Но, настаивает он, значительно чаще люди, которые не хотят уезжать, имеют другую, неполитическую мотивацию: “Это мой дом, я тут родился и буду жить. Нам некуда ехать, никому мы не нужны. Слишком маленький размер помощи от государства: за две тысячи действительно не разгуляешься”.
“Ну, и у многих все-таки огороды, с которых люди хотят собрать урожай. Осенью, возможно, эвакуация будет идти поактивнее”, – продолжает он. – Ну, и вообще, сейчас на улице август, тепло, никто не думает не то что о зиме, а даже об октябре, когда начнутся первые заморозки. Но когда люди поймут, что отопления нет, что в доме нужно будет просто консервировать все комнаты и жить в одной, – вот тогда они об эвакуации задумаются еще раз. Поэтому мы ее будем проводить столько, сколько нужно, несмотря ни на что”.
Слова Кириленко фактически подтверждает Татьяна, 73-летняя пенсионерка из Константиновки. В начале войны она уже выезжала в Киев к родственникам, но надолго там не задержалась.
“Через полтора месяца ностальгия замучила. Хотя важнее, конечно, что закончились деньги. Вот и вернулись. Здесь, конечно, газа нет, и вода, скажем так, бывает. Но в целом – терпимо”, – говорит она.
АВТОР ФОТО,REUTERS
Но оставаться в Константиновке на зиму Татьяна не собирается: второй заезд в Киев она запланировала как только придут холода. Или, не дай Бог, если случится какая-то техногенная катастрофа.
Нынешняя эвакуация – обязательная, но не принудительная: вывозить людей насильно, даже в кризисной ситуации властям не позволяет закон, констатирует Кириленко.
Поэтому, говорит он, все, кто отказывается выезжать, должны будут подписать форму о добровольном отказе от эвакуации. В этом документе человеку будут разъясняться требования статей уголовного кодекса о ненадлежащем выполнении родительских обязанностей – это особенно актуально для людей, которые рассчитывают перезимовать с детьми.
“И это будет фиксацией того, что власть предприняла все исчерпывающие меры для того, чтобы убедить человека эвакуироваться, но человек воспользовался своим правом, сделал свой выбор и теперь несет ответственность за этот выбор сам”, – говорит Павел Кириленко.
По состоянию на 23 августа форму добровольного отказа еще не утвердило правительство: “Ждем со дня на день”.
Зато оно утвердило другое постановление. Согласно его нормам, если лицо, заменяющее родителя, – например, в приемной семье или в детском доме семейного типа – отказывается от обязательной эвакуации, договор об опеке такого лица над детьми подлежит разрыву.
Когда назад?
Сразу после того, как украинское правительство объявило о начале обязательной эвакуации, целый ряд телеграм-каналов, поддерживающих позицию российской власти, объяснили логику этого решения просто: таким образом, мол, Киев признает, что удержать Донецкую область ему не удастся, вот теперь и вывозит из региона всех мало-мальски лояльных жителей.
В Киеве отвечают: ничего подобного.
“Российские телеграм-каналы анонсировали “освобождение” Донбасса еще к 9 мая. До того – планировали провести “парад” в Киеве… Пока что успехи российской “операции” заканчиваются Попасной и Лисичанском, а Вооруженные силы Украины все еще находятся в пригородах Донецка. Цель обязательной эвакуации – дать больше свободы нашим Вооруженным силам и сохранить жизни украинцев”, – заявил Би-би-си советник главы Офиса президента Украины Михаил Подоляк.
Тем не менее, вопрос о том, как будет выглядеть Донецкая область, если ее жители последуют совету правительства и массово покинут ее территорию, остается актуальным. Не станет ли массовый исход из области непоправимым ударом по ее будущему?
“Я хочу в будущем видеть Донецкую область в ее [довоенных] границах. С населением больше четырех миллионов человек, как это было до 2014 года – полноценной, промышленной, самой плотно населенной. Но для этого нам нужно остановить врага, деоккупировать территорию и после этого я буду первым призывать людей вернуться в область, потому что работы для ее восстановления будет очень много”, – говорит глава области Павел Кириленко.
Людмила же, которая выехала из Славянска на эвакуационном поезде, боится загадывать наперед. Посреди зала ожидания львовского вокзала она смотрит на двоих детей лет восьми. Они прибыли на том же поезде – до эвакуации они жили в Бахмуте. Дети уже вполне освоились на новом месте и с визгом играют в догонялки к явному неудовольствию их мамы, стоящей тут же в очереди за пособием.
“Еще не уехала, а уже домой хочу”, – грустно улыбается Людмила.
“Может, весной посмотрю на обстановку и вернусь. Как считаете, может такое быть?” – поднимает она глаза.
P.S. На днях вице-премьер Ирина Верещук заявила, что проведенный правительством анализ показывает, что обязательную эвакуацию могут распространить и на другие регионы Украины – в первую очередь, на части Запорожской, Херсонской и Харьковской областей.
