Новая волна исхода из России породила гуманитарную катастрофу: в многодневных очередях на границах у людей сдают нервы, последние сбережения спускаются на жилье, транспорт и взятки. Но есть и другие сюжеты. За считанные дни появились десятки волонтерских инициатив для помощи тем, кто спасается от мобилизации. Би-би-си рассказывает, как бегущих выручают внутри России и за ее пределами.
“Мы-то своих местных русских знаем, отличаем тех, кто только приехал. С сумками, с портфелями, с чемоданами”. Сиджо из Уральска третий вечер подряд выезжает на улицу в поисках россиян, которым некуда идти.
Его город с населением в 200 тысяч стал главным перевалочным пунктом для тех, кто бежит из европейской части России в западный Казахстан. Сюда только за первые три дня мобилизации приехали почти 17 тысяч россиян – около 20% всех сбежавших в эту страну.
Сиджо владеет в Уральске небольшой сетью компьютерных клубов “Арена”, где каждые сутки ночует около сорока бегущих от мобилизации. “Люди прошли по 30-40 километров пешком, у них стресс и сил нет ни на что. Тут бесплатный вайфай, родным можно позвонить, искать квартиру. Администраторы на свои деньги покупают им пирожки”.
“Как не помогать? Душа болит”
Граница России с Казахстаном протянулась почти на восемь тысяч километров. Перейти ее можно в нескольких десятках пунктов. На большинстве выстроились многокилометровые очереди, в которых люди живут сутками.
“Это степь, где ничего нет. Туалетов, лавочек, стен, остановок, ничего. Ты стоишь просто в поле. И постоянно дует ветер”, – рассказывает дизайнер Григорий. Он и его жена попали в Казахстан, отстояв на КПП “Вишневка” больше тридцати часов. “С наступлением ночи начинался хаос. Чтобы никто не лез вперед, дремали на обочине только по очереди – спасибо, спальником поделились, иначе мы бы просто там замерзли”.
Владелец уральского компьютерного клуба Сиджо “постоянно на связи с правоохранительными органами”. По его словам, они сами звонят, спрашивают, есть ли места, и привозят [россиян]. “А так – поехал в шесть утра на вокзал, забрал там двадцать человек”.
Те, кому Сиджо предлагает ночлег, сначала реагируют настороженно. “Я говорю: не пугайтесь, это у нас в крови, в менталитете – не оставлять в беде”. “Видно, что по улицам ходят, не могут найти жилье. Но не просят о помощи. И удивляются, что мы помогаем”, – рассказывает директор кинотеатра Cinemapark в Уральске Диллара Мухамбетова.
В десять вечера в субботу, на третий день мобилизации, она позвонила владельцу ТЦ City Center, где расположен ее кинотеатр. “Говорю: давайте задействовать место в ночное время, бесплатно, потому что такая ситуация”. Он согласился и даже обеспечил круглосуточную охрану.
Теперь в залах каждую ночью проводит 200-250 человек. “У кого есть спальники, раскладывают на полу. Другие опускают сидушки кресел и ложатся поперек. Волонтеры приносят покушать, горячие напитки”.
Каждый день в уральском трактире “Три пескаря” кормят бесплатным обедом 50-70 человек: “горячее, салаты, выпечка, чай”. “Привыкли, что помогать нужно, если что случится”, – говорит администратор “Пескарей” Лариса. “Многие переезжают с животными, им снять квартиру сложнее. А мы с животными принимаем”, – говорит один из руководителей приюта “Я хочу жить” Олег Максимов. Там, в 85 километрах от Уральска, тоже ночуют россияне.
“Как не помогать? Душа болит”. 62-летняя Забира Аюпова узнала о гуманитарной катастрофе в Уральске от племянницы. Вместе с двумя подругами “купила одеяльце тепленькое для ребенка, продукты” и пошла на вокзал. Там встретила беременную женщину с мужем, которым негде было ночевать. Бесплатно пустила к себе в однокомнатную квартиру.
Извиняющимся тоном она объясняет Би-би-си, почему не пойдет на вокзал на следующий день: ухаживает за сестрой с инсультом. “Но передала деньги подруге, которая пошла”. И несколько раз повторяет, что “очень довольна” тем, как Казахстан встретил беглецов.
21-летняя Настя из Уральска “буквально рыдала”, потому что “видела агрессию в сторону россиян в TikTok, людям нужна помощь, а они получают такое”. Вместе с группой волонтеров она отвозит продукты на ближайшие к Уральску КПП и бесплатно возит в город перешедших границу. Однажды на волонтеров, по словам Насти, “напали таксисты” – “были недовольны, что мы отбираем их хлеб”. Защитили пограничники.
У Айнуры из Астаны, столицы Казахстана, почти в двух тысячах километров на восток от Уральска, на диване поселилась семья с четырехмесячным ребенком. “Увидела их в чате помощи россиянам. А у нас тут тоже ни квартир, ни комнат, ни хостелов – все забито. Конечно, некоторые тупо наживаются. Но это их выбор”.
“Ощущение, что мы родственники”
После объявления мобилизации Александра из Москвы написала в Instagram: “Парни, готова отвезти на границу на вашей машине и перегнать ее обратно”. С ней тут же связался человек, которого она последний раз видела на выпускном. Тем же вечером Александра, бывший одноклассник и еще двое мужчин уже мчали в сторону Казахстана.
Примерно за сутки доехали до первого КПП. План был такой: пассажиры выходят и идут вдоль очереди, Александра спит в машине и едет обратно. “Быстро стало понятно, что там все безнадежно. Очередь не двигалась вообще. Когда решили разворачиваться, соседи как раз начали искать пилу: хотели сделать деревянный шлагбаум, чтобы никто не пролез по обочине”.
На соседнем КПП все оказалось еще хуже: очередь из фур расползлась на десятки километров, идти было слишком далеко. Пришлось разворачиваться снова. “Было страшно. Я ехала по встречке мимо очереди, дальнобойщики через лобовое стекло грозили кусками арматуры, палками – видимо, боялись, что мы попытаемся влезть”.
В итоге Александра высадила мужчин на КПП “Теплое”, где они успешно пересекли границу. “Когда с ребятами прощались, было ощущение, что мы родственники”. С Би-би-си она разговаривала, остановившись на заправке по дороге в Москву. Планирует отдохнуть и отвезти на границу следующую группу.
Увидев пост Александры в Instagram, ее приятель Фарух, бывший сотрудник модного московского музея, подумал: по такой схеме можно эвакуировать больше людей. Так появился чат “Женщины вывозят”. Сейчас в нем больше 700 человек, Фарух координирует пассажиров и девушек, которые готовы сесть за руль.
“Вывозят женщины, но с организацией помогаю я, потому что у них нет времени, а у меня есть время, мотивация и опыт работы в гуманитарной сфере”, – объясняет он. К тому же он находится “в безопасном месте”: уехал в Грузию с “мартовской” волной исхода из России, работает в благотворительном проекте Reshim.
Бурятия – на втором месте по числу погибших в Украине военных, мобилизация здесь началась с массовых облав. В чате по эвакуации из региона – около пяти с половиной тысяч человек. Большая часть из них так или иначе прошла через волонтеров фонда “Свободная Бурятия”, рассказывает его основательница Александра Гармажапова.
“Мы искали перевозчиков, оплачивали рейсы – уже собрали десять полных автобусов. Деньги донатили земляки со всего мира”. Вывозить людей из Якутии, Калмыкии и Тывы – республик со значительной долей коренного населения, по которым мобилизация прошлась катком – помогает и фонд Asians of Russia.
Обе организации устраивают встречи с приехавшими в Монголии и Казахстане. Помогают найти жилье, подсказывают, как оформить документы. “Как говорит одна журналистка, она в Бурятии не видела столько бурят, сколько в Казахстане”, – шутит Гармажапова.
АВТОР ФОТО,OLGA IUNASHEVA/EPA-EFE/REX/SHUTTERSTOCK
Григорий Свердлин, последние десять лет руководивший организацией “Ночлежка”, уехал из России в марте – как и многие из тех, кто помогает бегущим от мобилизации сейчас. Со дня на день он запустит службу “Идите лесом”. Волонтеры будут советовать безопасные маршруты для выезда из страны, места, где можно спрятаться от повестки в России, помогать с деньгами на билет, рассказывает представитель проекта. “Команда крохотная, пять человек, но рабочие лошадки – волонтеры, их, к счастью, много. Собирали – и продолжаем собирать – всем миром, через репосты и сарафанное радио”.
“Сразу поняла: надо брать “Газель”
“Вокруг горы мусора и сильный запах мочи – несколько суток жизни в неприспособленных для этого условиях дают знать. И все это на фоне прекрасного Кавказа и долины Терека с серой ледниковой водой”. Константину повезло: он говорит с Би-би-си уже с грузинской стороны пункта “Верхний Ларс”, который стал символом исхода из России.
По дороге к “Ларсу” из Владикавказа – кордоны ДПС, которым приходится давать мелкие взятки за проезд на машине с номерами “чужого” региона. Дальше – знаменитая многокилометровая пробка. Холодно. Тысячи двигателей жгут бензин для обогрева, люди на пределе.
За день юристка Нина делает на своей машине около двадцати рейсов от КПП до Степанцминды, ближайшей с грузинской стороны деревни с кафе и вайфаем. “После границы начинается резкий подъем в гору, который не каждому под силу на велосипеде и тем более – пешком”. До вчерашнего дня пересечь “Ларс” можно было на любом транспортном средстве, от велосипеда до гироскутера, и пешим ходом. Многие так и делали, чтобы не стоять в пробке.
Пассажиры, по словам Нины, разные. Были опытные походники, которые на велосипедах ехали прямо из центральной России. Был папа с четырехлетним мальчиком на самокате. Изначально ехали втроем, с мамой. У сына скоро день рождения, самокат спрятали в багажнике – подарок. На вторые сутки в пробке папу с сыном решили отправить вперед. Мама до сих пор стоит в очереди.
“Многие сейчас злорадствуют: мол, а что случилось, где вы были раньше? – рассказывает Нина. – Но я говорю с людьми на КПП и вижу, что они не просто боятся умереть, они не хотят этой войны. Они считают ее идиотской, бессмысленной”. Сама она уехала в Тбилиси еще весной, бросив собственное адвокатское бюро в Санкт-Петербурге.
Самым опасным участком на российско-грузинской границе Нина и другие волонтеры называют нейтральную зону между двумя КПП. Там нет магазинов и кафе, занести гуманитарную помощь по сути нельзя: зайдя в нейтральную зону с грузинской стороны, надо выходить на российскую и стоять в бесконечной пробке.
АВТОР ФОТО,OLGA IUNASHEVA/EPA-EFE/REX/SHUTTERSTOCK
Именно в этой зоне застрял друг Нико, переехавшего из Москвы в Грузию в марте. “Написал, что там все плохо, спят на ступеньках, на каких-то картонках. Еды, воды, теплых вещей нет”. Он рассказал об этом друзьям, они создали чат для сбора помощи. А потом произошло “чудо самоорганизации”: в чат стали добавляться люди, быстро организовали сбор, купили продукты – вода, шоколад, печенье и так далее – и поехали на границу. “Мои друг – ладно, здоровый мужик, я несильно переживал. Но он сказал, что в этой зоне застряли 150 человек, женщины, дети”.
Волонтеры стали уговаривать водителей, которые ехали в Россию, захватить пакеты с пайками. Опытным путем выяснили, что надо покупать маленькие – иначе боятся брать. Раздали не все, оставшиеся продукты оставили на ночь в храме рядом с КПП. В режиме “сбор, закупка, поездка на границу” волонтеры провели еще несколько дней.
Помощь нужна не только в “нейтралке”. Сет-дизайнер Мария тоже уехала из России в Грузию еще в марте. Но вернулась, чтобы увезти от мобилизации младшего брата. Прорвавшись через пробку в Тбилиси, Мария узнала, что ситуация на границе стала сильно хуже. “Сразу поняла: все серьезно, надо брать “Газель”.
Она объявила в “Инстаграме” сбор денег, нашла в чате Северной Осетии женщину, которая помогает с закупками. На “Авито” (не без труда) – микроавтобус с “очень отзывчивым” водителем. “Очень сложно было найти помощника мужчину, никто не откликался. Такое ощущение, что все сейчас делают девушки”. Собранная Марией “Газель” уже дважды делала рейс от Владикавказа до КПП с едой, водой и вещами первой необходимости.
Нино, которая возит россиян в Степанцминду, с весны участвует в проекте Emigration for Action. Его сделали для помощи украинцам российские эмигранты. Теперь в нем обсуждают создание шелтера для бегущих россиян.
“Сначала думали, кого туда пускать. И мне тоже казалось, что какой-то отбор, наверное, должен быть. Но не могли решить, как: спрашивать, чей Крым, что ли? А на границе я встретилась с живыми людьми и поняла, что это бесчеловечно, пускать надо всех. Я увидела обычных растерянных людей”.
