Когда в августе прошлого года власть в Афганистане захватили талибы, жизнь в стране сильно изменилась. За минувший год оттуда уехали десятки тысяч жителей, большую часть средних школ в стране закрыли для девочек, а многие ее жители сильно обеднели. Однако впервые за 40 с лишним лет страна не погружена в насилие, а уровень коррупции заметно снизился.
Спустя год после смены власти в Афганистане корреспондент Би-би-си Секудер Кермани вернулся туда, чтобы вновь встретиться с героями своих репортажей годичной давности.
Снайпер “Талибана”
Когда прошлым летом талибы вели наступление по всей стране, захватывая территории, из которых только что были выведены западные войска, я познакомился с Айнудином, опытным боевиком, воевавшим на стороне талибов в провинции Балх.
Когда мы беседовали год назад, его взгляд был холодным как сталь. “Мы делаем все возможное, чтобы не причинять вред мирным жителям, но это война, и люди будут гибнуть, – ответил он тогда на вопрос о том, чем оправдано это насилие. – Мы в Афганистане не согласимся ни с чем, кроме исламской системы”.
Разговор наш был краток: вокруг бушевала война, так что могли в любой момент мы попасть под удар правительственных ВВС.
Несколько месяцев спустя, когда талибы только сформировали новое правительство, мы с Айнудином ели рыбу на берегу разделяющей Афганистан и Узбекистан Амударьи. Он рассказал мне, что раньше был снайпером “Талибана”. На его счету, по его собственным словам, десятки убитых военных. Сам он был ранен 10 раз.
В новом правительстве он был назначен ответственным за землепользование и развитие в провинции Балх. Я встретился с ним в первые дни существования нового режима и спросил – скучает ли он по джихаду, который так долго вел. “Да”, – коротко ответил он мне.
Теперь, год спустя, сидя за столом с черно-белым флагом исламского эмирата за спиной, Айнудин, кажется, все еще привыкает к новой жизни. Сам он, впрочем, говорит, что хорошо понимает важность своей новой работы: “Мы боролись с врагами с помощью оружия. Слава Аллаху, мы победили, и теперь служим людям; наше оружие – ручка”.
Айнудин говорит, что чувствовал себя счастливым на войне, но счастлив и сейчас.
В личных разговорах многие бывшие бойцы “Талибана” признаются, что на офисной работе им скучно.
Большая часть подчиненных Айнудина были наняты еще его предшественником, при предыдущем правительстве. Однако местные жители нередко жалуются на то, что талибы якобы отняли у них работу.
Я спрашиваю Айнудина, считает ли он себя достаточно квалифицированным специалистом, чтобы занимать свой пост.
“Мы получили и военное образование, и современное, – отвечает он. – У нас военное прошлое, а сейчас мы работаем в этой сфере, но вы можете сравнить наши результаты с результатами прошлого правительства и посмотреть, у кого они лучше”.
Однако, добавляет Айнудин, по сравнению с партизанской войной “работать в правительстве это сложно […] На войне нам было легче, на нас было меньше ответственности”.
Примерно так же чувствуют себя и другие чиновники из числа бывших боевиков-талибов, которым из военных пришлось переквалифицироваться в госслужащие.
Фронтовая деревня, благодарная за мир
Разрушительные взрывы в крупных афганских городах всегда привлекают внимание СМИ. Значительно реже мы слышим о борьбе, которую талибы вели с предыдущими властями страны в деревнях и селах.
Рядовые афганцы оказались словно зажаты между талибами с одной стороны и афганскими военными, которых поддерживали западные правительства, – с другой. В глазах многих жителей страны разницы между воюющими сторонами было мало: ни те ни другие не давали возможности просто жить мирной жизнью.
Вскоре после захвата талибами власти год назад, мы посетили деревню Падхваб-э-Шана в провинции Логар, это к юго-востоку от Кабула. Жители тогда с энтузиазмом демонстрировали нам свежие еще следы войны, которая только несколько недель назад ушла из их жизни.
“Раньше жить было очень тяжело, – говорил нам тогда черепичник Самиулла. – Мы ничего не могли сделать – ни на базар пойти, ни в магазин. Теперь, слава Аллаху, мы можем ходить куда захотим”.
В таких небольших населенных пунктах жители симпатизируют ценностям талибов куда больше, чем в больших городах. Даже при прошлом, светском правительстве, женщины здесь часто закрывали лицо и редко выходили на рынок.
На прошлой неделе мы вернулись к Падхваб. Часть пулевых отверстий в зданиях вокруг центрального рынка были заделаны, а местные жители по-прежнему благодарят талибов за безопасность.
“Раньше во многих, особенно в фермеров, часто стреляли. Часто стреляли в хозяев магазинов”, – рассказывает портной Гуль Мухаммед.
Однако с тех пор как из Афганистана вышли американские войска, а с ними ушли и западные гранты, которые составляли около 75% расходов правительства, экономика страны рушится. К тому же большая часть банков перестала делать переводы в Афганистан из боязни нарушить санкции.
Талибы винят США, заморозивших резервы ЦБ Афганистана. Западные дипломаты говорят, что пока “Талибан” проводит репрессивную политику, в частности в отношении женщин, международная помощь народу страны не будет проходить через ее официальные власти.
В результате этого кризиса семьи из урбанизированных районов, раньше жившие в достатке, стали беднее – государственным служащим не платили месяцами, а потом урезали зарплаты. Тем, кто и до кризиса с трудом мог прокормить семью, стало еще сложнее.
В Падхвабе люди часто жалуются на подорожание продуктов и безработицу. “Экономика уничтожена, нет ни работы ни рабочих мест, – говорит Самиулла. – Все надеются на родственников за границей”.
“Люди не могут купить муки, не говоря уже о мясе или фруктах”, – говорит Гуль Мухаммед.
Однако плиточник добавляет: “то что раньше было больше денег – это правда, но нас угнетали”, имея в виду постоянное присутствие в деревне афганских солдат, которые, по его словам, притесняли местных жителей.
Открытая критика “Талибана” в стране звучит все реже, но для многих победа экстремистов означала лучшую жизнь. Многие другие, впрочем, считают, что страна, которую они помогали создавать, исчезает у них на глазах – и то, что приходит ей на смену, вызывает у них озабоченность.
Бесстрашная Ютьюберша
Когда в прошлом году талибы вошли в Кабул, многие жители города очень испугались. Группировка годами организовывала в городе теракты с участием смертников и заказывала политические убийства.
Обычно Роина снимает для своего канала в YouTube легкие и веселые ролики, но прошлым летом она решила высказаться на серьезную тему.
“Права женщин и мужчин – равны”, – говорила она Би-би-си в августе. В ее голосе тогда звучала нотка вызова. Она не знала, сможет ли работать при талибах. Год спустя в ее положении все еще много неопределенности – в какой-то мере это касается и всей страны.
Решение правительства закрыть средние школы для девочек на большей части территории страны привело в смятение не только международное сообщество, но и большинство афганцев, и даже некоторых талибов.
В отличие от предыдущего режима талибов, находившегося у власти в 90-х, на этот раз девочкам совсем юного возраста в школу ходить можно, а в университетах введено раздельное расписание, чтобы нынешние студентки могли их закончить. Однако влиятельные радикалы из числа лидеров талибов судя по всему не хотят допускать до учебы в школе девочек-тинейджеров, и хрупкие достижения афганского феминизма последних 20 лет сегодня под угрозой.
Похожая ситуация в большинстве государственных секторов экономики – пока это не коснулось только образования и здравоохранения. Впрочем, в частном секторе большинство занятых женщин работает как и раньше.
Роина по-прежнему снимает видео. испытывая табу талибов на прочность: лицо она оставляет открытым, но туже затягивает на голове хиджаб.
Когда Руина выходит на улицы Кабула, она одевается более консервативно чем раньше – в длинную черную абайю и хирургическую маску. “Талибан” постановил, что на публике женщины должны закрывать лицо. Однако фактически делать это заставляют не всегда – в больших городах женщины чаще просто прикрывают волосы.
Говоря о политике нынешнего режима талибов, Роина выражается осторожно: “Женщины и девочки носят хиджаб, и им должны быть даны все свободы, гарантируемые исламом. У них нельзя отнимать права – им нужно дать работать и учиться”.
